В разное время сюда, к Оптинским старцам, приходили десятки тысяч людей со всей России. Духовного совета и утешения искали здесь Гоголь, Тургенев, братья Киреевские, Достоевский, Лев Толстой. Но именно сейчас и, возможно, как никогда прежде русские люди нуждаются в сочувственном и добром слове, ласке и сострадании, которых так мало в их сегодняшней жизни. И, наверное, не случайно в эту ночь здесь было так много молодежи...

Удивительной и прекрасной была та Пасхальная ночь в Оптиной. Со времени возвращения этою монастыря Русской Православной Церкви в 1987 г. здесь еще никогда не собиралось столько народу. В полночь Крестный ход, выйдя из монастыря, двинулся в Иоанно-Предтеченскнй скит...

По никто из тех, кто пришел на этот незабываемый и светлый праздник, даже не мог представить, что всего через несколько часов здесь разыграется страшная трагедия, что трое монахов на рассвете будут убиты.

Через пять часов инок Ферапонт погибнет на этом же месте, на котором его запечатлела наша камера, он звонил в этот же колокол, созывая народ к заутрене. Инока Трофима убьют здесь же, на звоннице, рядом с Ферапонтом. Третьим погиб иеромонах Василий. Он был убит подлым ударом в спину, когда после причастия, даже не успев разговеться, шел исповедовать в скитский храм Иоанна Предтечи. На Крестном ходе он нес в руках икону Воскресения...

Так получилось, что именно я, оставшись после Пасхальной службы, уже в шестом часу утра, был последним, с кем разговаривал отец Василий. Мы поздравили друг друга с наступившим праздником, договорились о коротком интервью для телепередачи. Судьба несколько раз сводила нас вместе. Мы оба тренировались в московском "Динамо", оба - мастера спорта (он - по водному поло, я - по современному пятиборью), оба закончили Институт физкультуры, оба поступили на вечернее отделение факультета журналистики МГУ, потом оба перевелись на дневное, которое и закончили, оба крестились у одного священника...

В утро понедельника Светлой Седмицы, то есть на следующий день после убийства, монахи показали нам место, где принял мученическую смерть отец Василий. Он не дошел до ворот всего несколько метров. Здесь его настиг убийца. Рана была смертельной, и отец Василий скончался менее чем через час в Козельской больнице. Земля на месте трагедии еще долго была влажной от его крови. Потом ее собрали паломники и духовные чада отца Василия. А мы никак не могли поверить в то, что случилось. На полу звонницы тоже темнели кровавые пятна. Здесь, пронзенные насквозь страшным оружием, упали иноки Ферапонт и Трофим. Смерть наступила почти мгновенно. Перед смертью Трофим успел еще несколько раз ударить в колокол. Позже монахи сняли эти доски, срезав как святыню пропитанный кровью мучеников слой дерева. Такой Пасхи здесь не ждал никто. Казалось, что весь монастырь погрузился в печаль, и службы здесь тоже стали печальными. Непрерывно шел дождь, было неуютно и холодно. Кроме стука капель, тишину нарушали лишь механический звон электрорубанка и частые удары молотков. Впервые за пять веков существования монастыря на Светлой Седмице здесь сколачивали гробы и рыли сразу три могилы для монашеской братии. За тысячу лет своего существования Русская Церковь пережила много трагедий, десятки тысяч людей приняли мученическую смерть за веру. Но чтобы в Пасхальную ночь, сразу после праздничной службы и причастия, на территории монастыря откровенным сатанистом были зверски убиты три монаха... Такого в истории России еще не было.

Иеромонах Ипатий:

"Отец Василий был, без преувеличения, самый близкий мне человек. Постоянно он исповедовался у меня, я исповедовался у него. Отношения были предельно близкие. Конечно, утрата большая для монастыря, по-человечески можно сказать, что невосполнимая... Он был самый яркий и самый талантливый проповедник в Оптиной, и каждая проповедь была небольшим, но событием. А в последнее время они приобрели особую глубину и проникновенность. Мы должны еще и еще раз осознать смысл того, что произошло, и, конечно, эта кровь, кровь, которая пролилась нашими новомучениками Российскими, в сонм которых вошли наши братья - отец Василий, Трофим и Ферапонт, - она не напрасно проливается, она проливается для очищения грехов нашего народа, чтобы он вновь возвратился в церковь. Уже то, что эта смерть, это заклание жертвенное совершилось во время Пасхального благовеста - это символ. Это был набат, который призывал наш народ, каждого из нас, нашу церковь к тому, чтобы пробудиться от духовного сна, чтобы принести плод покаяния. Я как священник могу свидетельствовать о том, что отец Василий и наши братья - отец Трофим, Ферапонт уже совершенно реально участвуют в жизни людей. Уже совершаются исцеления на их могилах, и они участвуют в жизни даже тех людей, которые не призывают их молитвенно на помощь..."

Все трое монахов были убиты самодельным клинком, напоминающим секиру или меч. Длина его достигает около полуметра. На нем, как и на найденной позже финке, был выгравирован знак антихриста - цифра 666. Убийца был задержан на шестой день после преступления. Им оказался 32-летний Николай Аверин. Воевал в Афганистане. Официальный диагноз - "психически болен, особую ненависть питает к священнослужителям". Сегодня он отбывает свой срок в специальной тюрьме особого режима для психически больных преступников.

Мы хорошо помним, как в те дни отечественная пресса откликнулась на то, что произошло в Оптиной. Для подавляющего большинства газет это была заурядная, не стоящая особого внимания новость. Было два-три коротких сообщения по телевидению и несколько заметок в газетах в разделе "Криминальная хроника". Общество с каким-то холодным и тупым равнодушием встретило известие об этом событии. Никаких протестов интеллигенции, никаких коллективных писем или просто возмущения. Ни одного официального соболезнования монастырю, Русской Православной Церкви и верующим от властей. Единственную телеграмму со словами скорби и сочувствия прислал монастырю Патриарх Московский и всея Руси Алексий II. В тот день, когда убитых иноков переносили во Введенский храм, Россия готовилась к референдуму. Партии и движения боролись за голоса избирателей, а в сводках последних известий живо обсуждались новости из Чечни и с чемпионата мира по хоккею.

В стране, где уважаются исторические традиции, права личности и вера в Бога, такое событие рассматривалось бы как национальная трагедия, ведь убийство произошло не где-нибудь, а в одной из главных святынь России во время главного Праздника православных верующих и Русской Церкви.

По преданию, монастырь Оптина Пустынь был основан в XV веке раскаявшимся разбойником Оптой. Но всероссийскую известность и славу он приобрел благодаря подвижнической жизни Оптинских старцев. Отличавшиеся необыкновенной чистотой веры и благочестием, они обладали особым даром духовного рассуждения, прозорливости и исцеления. Люди всех званий и сословий приходили к ним со своими проблемами, чтобы получить утешение и совет, как вести жизнь. Преподобный Амвросий в среднем получал до 50 писем в день, даже в глубокой старости принимал десятки людей, от взрослых до самых маленьких. И каждому подавал он либо полезный совет, либо успокаивал и наставлял мудрым и добрым словом. После встречи с ним потрясенный Достоевский создаст в романе "Братья Карамазовы" образ старца Зосимы, прототипом которого стал преподобный Амвросий.

После революции монастырь был подвергнут чудовищному разорению. В двадцатые годы постепенно выгнали всех монахов и закрыли храмы. Многие иноки погибли в лагерях и ссылках. В монастыре и скиту была размещена воспитательно-трудовая колония для беспризорников, общежитие, затем МТС и техникум. В 1987 году советское государство "великодушно" вернуло верующим унылые развалины монастыря.

Первым монахам было очень трудно, почти все приходилось начинать с нуля. Нужно было организовывать работы по восстановлению храмов, реставрировать иконы и кельи, собирать книги, строить ферму и сеять хлеб. Несмотря на огромные трудности и недостаток материалов, братия сделала все, чтобы в год 1000-летия Крещения Руси в монастыре прошла первая служба. В 1988 году сюда пришел 27-летний отец Василий, тогда еще просто паломник Игорь Росляков. И уже через три года он завоевал любовь братии и прихожан своими проникновенными проповедями. Об иноках Трофиме и Ферапонте известно, что они были необыкновенно трудолюбивыми и смиренными монахами. К удивлению местных жителей, возделанные ими поля плодоносили даже в годы жестокой засухи.

В день похорон неожиданно пошел снег. Он падал густыми, мокрыми хлопьями почти сплошной стеной. Казалось, что опять наступает зима. А в храме прощались с убиенными, тепло и сладко пахло ладаном и воском свечей. На отпевание в Оптину пришли сотни людей, причем многие с детьми, ведь отец Василий преподавал Закон Божий в одной из окрестных школ. Когда гробы вынесли из храма, снегопад неожиданно прекратился, небо очистилось и выглянуло солнце. Погребение совершалось по особому, Пасхальному чину. Именно поэтому гробы были обшиты красной материей. По пасхальному радостно звонили колокола. И может быть, именно здесь, у сырых могил, многие впервые почувствовали всю силу и красоту нашей веры. Той веры, из которой русские люди даже в самые тяжкие времена черпали не понятные для многих отвагу, мужество и крепость духа. Иногда казалось, что хоронят не трех иноков, погибших от руки злодея, а трех воинов, убитых на поле брани. Так же, как когда-то хоронили тех, кто принял свой последний бой на Куликовом, Полтавском или Бородинском поле. Многие не могли скрыть своих слез, но монахи утешали присутствующих. Они говорили, что для православного человека нет более достойной смерти, чем принять мученический венец за Христа, что кровь трех братьев, пролитая в дни Пасхи, может быть, станет лучшей проповедью для тех, кто еще не прозрел.

Игумен Мелхиседек:

"Это не есть какой-то акт, связанный с личными счетами, с национальной враждой или политическими мотивами, как пытаются сейчас это представить или объяснить. Здесь гораздо глубже. Здесь речь идет именно о духовной войне и о духовной брани, когда в первую очередь убираются те люди, которые оказывают наибольшую помощь, которые наиболее ценны для Церкви, для Православия, для Народа Божьего. Это брань не с конкретными личностями, здесь война, которая началась от самого сотворения Мира - война между Богом и дьяволом. Как сказал Господь после грехопадения человека, семя жены сотрет главу змея, "он будет жалить тебя в пяту, а ты сотрешь ему главу". И вот мы свидетели того, как дьявол ужалил в пяту Церковь, но через это будет стерта его глава. Потому что мы потеряли людей, а приобрели ангелов на Небе, мы потеряли монахов, потеряли священнослужителей, но мы приобрели на Небе новомучеников. Их молитвы будут покрывать наш народ, будут покрывать нашу Церковь, будут покрывать весь Народ Божий, который стремится к чистоте жизни и святости".

Все в Истории взаимосвязано. И за все, происходящее в нашей жизни, мы в ответе. Народ, который не помнит своей истории, народ, который не может защитить свои святыни, обречен на вырождение. Когда у о. Василия за 9 дней до его кончины спросили, что есть духовность России, он сказал, что духовность России есть Христос. И вне Христа, вне православного понимания Христа никакой духовности у России быть не может.

В публикации использованы материалы телевизионной программы "Русский мiр". Эфир 29 апреля 1993 года. "Останкино".

Весной 1993 года автор этих строк вместе со своим другом и коллегой по телевизионному ремеслу Алексеем Денисовым приступил к производству большого цикла передач "Русский мiр" - четыре года он выходил в эфир на Первом канале "Останкино". Всего было выпущено более 40 серий, но самой дорогой для них оказалась вторая передача цикла, которую они решили снимать в Пасхальную ночь в монастыре, обязательно подальше от Москвы. Так они оказались 17 апреля в Свято-Введенском монастыре Оптина Пустынь, который находится в двух верстах от старинного русского города Козельска.