В год от основания Рима 888-й (135 г. от Рождества Христова), в восемнадцатую весну правления Божественного Кесаря Адриана, диакон маленькой общины христиан Вечного Города, управляющий делами папы римского, был уверен, что настают последние времена. После гонений Нерона, гибели тысяч христиан, в том числе апостолов Петра и Павла, Церковь так и не смогла оправиться и все больше приходила в упадок. На острове Патмос апостол Иоанн, последний оставшийся в живых ученик Христа, написал книгу о конце света - Апокалипсис. Проповедь Евангелия и крещение новых братьев в Средиземноморье практически прекратились. Правда, больших успехов добились христиане в Скифии, Готии и на Кавказе, где многих крестил еще апостол Андрей, а позднее - святой мученик Климент, но как далеки были эти варварские земли от границ цивилизованного мира! Здесь же, в Риме, лишь самые обездоленные рабы, бездомные, одинокие старики и калеки, потеряв всякую надежду на Земле, надеялись на вознаграждение в грядущей жизни и иногда, преодолев страх перед римскими законами, обращались в христианство. Влачившая жалкое существование христианская община Рима находилась под пристальным наблюдением имперской полиции и по первому приказу Кесаря или другого влиятельного лица могла быть полностью уничтожена. Только природной незлобивостью Адриана, который, как и его предшественник и опекун Траян, запрещал принимать доносы на христиан, объяснялся тот факт, что Церковь ещё существовала. Но всё равно христианин в каждый миг мог ждать ареста, мучительной казни или кровавой смерти на арене Колизея.

Тревожное чувство не покидало диакона всё утро. Выглянув в очередной раз в окно своей бедной гончарной лавки, где иногда появлялись платежеспособные покупатели, он наконец-то понял, что его волновало. Улица была пуста, чего не может быть в перенаселённом двухмиллионном городе в самые бойкие торговые часы, пока солнце не успело еще раскалить каменные, стоящие вплотную одна к другому здания. Он увидел, что под навесом у соседнего дома стояли двое мужчин крепкого телосложения в коротких синих туниках. Ещё трое в такой же униформе перекрывали вход в квартал с противоположной стороны.

Это было плохо, очень плохо. Лучше уж иметь дело с грубыми солдафонами-преторианцами, которых воинская дисциплина всё же обязывала к соблюдению хоть какого-то подобия римской законности. Эти одинаково одетые атлеты в гражданской одежде могли быть только из тайной полиции, само наличие которой было секретным. Ни один из её узников не пережил дня завершения расследования.

В дверь лавки диакона негромко постучали. Тут же от сильного толчка снаружи дверь распахнулась настежь, двое гигантов в туниках зашли внутрь и, положив руки на рукояти подвешенных к поясу кинжалов, замерли. Вслед за ними появился прихрамывающий пожилой солидный мужчина в простой чёрной одежде и богато выряженный писец со свитком папируса в руках и висящей на груди на толстой золотой цепи чернильницей.

- Брат Григорий? Можно с Вами поговорить? - вежливо осведомился пожилой мужчина.

Диакон молча склонил голову. Мужчина махнул рукой стражникам, и они вышли.

- Разговор нам предстоит серьёзный, потому я попросил своих слуг оцепить дом, проследить, чтоб не мешали, - усмехнулся мужчина. - Видите ли, я хочу креститься. То есть стать христианином. Сегодня рано утром я выкупил из Либуртинской тюрьмы заключённых христиан вашей общины. Сейчас их отмывают, кормят и одевают на моей вилле, скоро доставят сюда. До их прихода я хочу принять Крещение.

- Добрый человек, как тебе удалось такое? - веря и не веря услышанному, спросил диакон. - Рим никогда не миловал государственных преступников. А именно преступниками считают христиан, отказавшихся поклоняться в храмах языческим богам и изображениям Императора.

- Ну, за деньги в наше время можно устроить и не такое. Посадить в тюрьму, вытащить из тюрьмы. Заставить верить в богов, или совсем забыть о Боге, - мужчина снова криво усмехнулся. - Нашлись свидетели, показавшие, что все христиане исправно поклонялись статуе божественного Адриана; жрец храма на Форуме Траяна подтвердил показания. Да и кому нужны сейчас ваши несчастные христиане, бедные старые люди, когда всем ясно, что главным врагом Империи, Кесаря, Сената и римского народа являются злонамеренные кровожадные фанатики-иудеи, осмелившиеся поднять восстание в Палестине и, опираясь на власть денег, плетущие коварные заговоры во всех городах Империи? - Сказав это, мужчина сделал условный знак рукой. Дожидавшиеся за дверью слуги внесли и положили на стол перед диаконом глухо звякнувший пузатый кожаный мешок. Отирая пот со лба, они вышли и внесли в лавку один за другим ещё три таких же мешка.

- Что это? - спросил диакон.

- Золото! - кратко ответил мужчина. - Жертвую на общину. Сто тысяч ауреусов.

Жестом фокусника он развязал ремень, стягивавший мешок, и вырвавшийся наружу жёлтый поток с лязгом затопил грубо оструганные доски стола.

Диакон заворожённо смотрел на золото. Потом наклонился и подобрал из кучи маленький на вид, но плотно-увесистый золотой ауреус. Склонившись в поклоне к столу, он не заметил, как расширились и злорадно блеснули глаза незнакомца.

Никогда прежде диакон не держал в руках таких монет. Лишь изредка видел на базаре на лотках менял. Жертвовавшие на общину христиане чаще всего приносили трудовые медяки - асы и квадранты, реже - крупные медные монеты сестерции, в редкие удачные дни - серебряные денарии.

Сто тысяч золотых монет ауреусов было много, очень много, почти полтонны золота! Достаточно, чтобы подкупить всех римских чиновников, нанять для христианской школы учителей из лучших философов, ораторов, лекарей, накормить нищих, создать библиотеку и наладить переписку богослужебных книг, построить храм, да что там - несколько храмов, и заплатить самым знаменитым художникам за роспись их фресками. Можно организовать хор для богослужебных песнопений... Христианская община Вечного Города, престол папы римского станет первой среди Церквей и, быть может, будет повелевать земными государями!

Видимо, тень этих гордых мыслей отразилась на лице диакона, потому что пришелец, прихрамывая, приблизился к нему и, положив руку на плечо, с улыбкой сказал:

- Кроме того, я отдаю на службу Церкви свою личную почтовую службу, дарую корабли, участки земли для храмов, в том числе в самом Риме, дарю стада скота и виноградники.

- Кто ты, добрый человек? - догадался наконец спросить диакон.

- Отныне и навеки я - брат твой, в прошлом купец по имени Шимон, вице-председатель банка Остии, главный подрядчик римских строительных работ и зерновых поставок.

Несмотря на жаркий день, по спине диакона побежали мурашки, и холодный ужас сдавил грудь. Конечно, имя богатейшего человека империи, партнёра и собутыльника ведавших финансами вольноотпущенников императора, знатного иудея со зловещей репутацией было ему хорошо знакомо. Но что привело его к христианам?

- Я хочу немедленно креститься, - отвечая на незаданный вопрос сказал Шимон. - Желание мое искренне и хорошо обдумано.

- Конечно, добрый человек, все христиане Рима будут рады видеть в тебе брата. По заведённому порядку, тебе надлежит исповедаться у священника, регулярно посещать службы в течение месяца, и тогда, проверив себя, своё желание удостоиться Царства Небесного, принять Крещение.

Шимон недовольно поморщился.

- Я бы предпочёл ускорить события. Один из священников, освобождённый мной из Либуртинской тюрьмы, уже дожидается за дверью. Я и мой секретарь должны креститься сейчас, немедленно, все остальные мои родственники - сегодня перед закатом. И вот ещё что, святой отец, я попрошу о небольшой услуге. Кто бы ни спросил обо мне, вы подтвердите, что я состою в христианской общине уже десять лет, принял крещение от вашего предшественника, ныне покойного.

- Хорошо, я подтвержу, - сказал диакон. - Но зачем тебе это, добрый человек? Да, ныне нет доли горче, чем быть иудеем, но христиане тоже подвергаются гонениям! Ты не будешь в безопасности среди нас, в нашей общине.

- С сегодняшнего дня все христиане будут в безопасности. Об этом позаботятся римские чиновники и преторианцы, которым я плачу больше Кесаря. Или я наберу других чиновников... Да и потом, ныне вся ненависть римлян обращена на иудеев. Главный враг у народа и государства должен быть один, иначе внимание людей рассеивается и враг представляется не таким страшным. Иудеи - идеальный объект для ненависти, половина римлян должна им деньги, к тому же их легко обвинить в неблагодарности. Шестьдесят пять лет назад они уже восставали против римлян, тогда Кесарь Тит взял Иерусалим и разрушил до основания храм Соломона, но по великому своему великодушию не стал обращать всё население в рабов и позволил им по-прежнему жить в Палестине. Ныне они вновь восстали против Кесаря и потому обречены. Христианам же нечего делить с римлянами, кроме предрассудков о древних богах, в которых всё равно никто не верит. Наша община может и должна процветать под защитой законов империи. Эй, святой отец, - обернувшись, крикнул Шимон дожидавшемуся за дверью священнику, - войдите! Пора приступать к обряду. А вы, брат Григорий, тем временем подпишите с секретарём договор о передаче общине моего имущества и доверенность мне на управление делами.

Старый раввин был уверен, что настают последние времена. Ещё стоял Иерусалим, голодали, но не сдавались ревностные борцы против римской власти в горной крепости Моссада, но уже все военные силы огромной империи устремились на Ближний Восток, против восставших иудеев, и исход войны был предрешён.

С отвращением раввин рассматривал окружающее его языческое великолепие: скульптуры из малоазийского полупрозрачного мрамора среди белоснежных колонн, тихое журчание фонтана в украшенной мозаиками и фресками зале. И всё это в доме правоверного иудея, вера которого запрещает изображение людей и животных! Дворцу Шимона мог позавидовать любой римский сенатор.

На мраморном инкрустированном столе для услады пирующих возвышались замшелые амфоры со столетними редкостными винами, в расписных краснофигурных греческих сосудах благоухали молодые ароматные вина Фалерно.

Но вряд ли это изобилие радовало собравшихся здесь для решительного разговора серьёзных мужчин, в темных, тяжёлых восточных одеждах.

- Что слышно из Иерусалима? - спросил староста менял базилики Эмилии римского Форума.

- Ничего, кроме официальных известий из ставки кесаря Адриана.

- Так может дела не так плохи? - с надеждой спросил старый раввин.

- Римляне имеют преимущество в численности и выучке войск, в вооружении и военной технике, - ответил Шимон. - Война близится к концу. Во исполнение обета кесаря на монетном дворе начали чеканить монеты в честь предстоящего переименования Иерусалима в Элию Капитолину. На лицевой стороне - портрет Адриана, на обороте - римлянин с упряжкой волов, перепахивающий с солью землю на месте храма Соломона, чтобы впредь там даже трава не росла.

- Это ты, ты во всём виноват, Шимон! - не сдержавшись, закричал раввин. - Ты не доставил обещанное зерно в крепость Моссаду, и её защитники сейчас умирают от голода!

- Этих фанатиков вряд ли что-нибудь спасло бы, даже моё зерно или золото. Да и потом, римляне платят за продовольствие больше. Разве моё богатство, благосостояние нашей общины не важнее жалкой жизни горстки одержимых оборванцев?

- Что толку поминать прошлое? - вмешался староста менял. Давайте лучше думать, как отвести беду от общины.

- Префекту преторианцев заплачено?

- Да, и не мало! - с гордостью ответил один из присутствующих. Кто вручал деньги?

- Я - стукнул себя кулаком в грудь главный подрядчик общественных работ.

- Поздравляю, ты умрёшь первым, быстрой смертью, чтоб не осталось свидетеля, - как о само собой разумеющемся сказал Шимон. - Префект по-своему хороший человек, клянётся нам в дружбе, сообщает последние дворцовые сплетни, присылает солдат для защиты наших лавок и помогает избавиться от конкурентов. Одного не может он - ослушаться приказа кесаря. Если он скомандует - от вашей общины только мокрое место останется.

- О Боже, что с нами сделают? Выселят? Отнимут имущество? Лишат всех прав? - плаксиво спросил раввин.

- В вашем положении о подобных мелких неприятностях я бы только мечтал - злорадно заметил Шимон.

- Что же будет?

- Представить не трудно! Проскрипции.

- Что это? - удивлённо спросил раввин.

- Вы не слышали о проскрипциях? Надо лучше знать историю страны, где живёте. Проскрипции - это список людей, лишившихся покровительства римского закона. Такого человека любой, даже раб, может убить, выселить из дома, отнять имущество. Думаю, скорее всего, вас прикончат самые осведомлённые, проворные и организованные - тайная полиция или преторианцы. Предварительно, конечно, заставив переписать на себя все имущество.

- Что же нам делать?

- Честно говоря, не знаю.

- Шимон, почему ты всё время говоришь "вы", "ваше", как будто ты сам перестал быть иудеем.

- Во-первых, не называйте меня больше Шимон. Мое имя - Симон, получено при крещении в честь Симона Канонита, апостола Господа нашего Иисуса Христа, а сам я вот уже десять лет преданный и смиренный слуга папского престола.

- Ловко! Только кто тебе поверит? Тайная полиция лишь посмеётся над твоим крещением.

- Ошибаетесь! Если бы я вдруг обратился в веру древних римских богов, люди бы поставили под сомнение мою искренность. Но я принял Таинство крещения, стал членом гонимой, преследуемой законом, бедной общины. И случилось это очень давно, почти десятилетие назад. Меня никто не сможет упрекнуть в хитром расчёте. К тому же я теперь беден - передал всё своё имущество христианам. Лишь по великой своей милости папа дозволяет мне жить в моём прежнем дворце и управлять всеми финансами церкви. А теперь прошу простить, вынужден покинуть вас, братья ждут меня к обедне.

- Постой, Симон, - схватил его за руку самый молодой из присутствующих, - а что, если римляне арестуют тебя как христианина?

- По закону я имею право потребовать у тюремщиков доставить меня в ближайший языческий храм, принести жертвы богам и поклониться статуе кесаря. Никто не вправе держать меня в тюрьме после этого. Конечно, среди братьев в общине я буду считаться плохим христианином, но, надеюсь, после раскаяния священник дарует мне отпущение грехов.

- Я тоже хочу стать христианином, - сказал молодой иудей.

- Твоё желание похвально, брат мой! - улыбнулся Симон. - Кто ещё желает принять Таинство крещения и стать слугой римского папского престола?

- Если нет другого выхода, я тоже согласен, - задумчиво заявил староста менял базилики Эмилии.

- Правильно, брат! - сказал Симон, - тайное совещание раввинов в Антиохии постановило, что для спасения жизни иудеям дозволено переходить в другую веру.

Прошло полтора века.

Из-за холма, со стороны давно не ремонтируемой, ухабистой дороги Аурелия, ведущей в Пизу, Геную, Никею (Ниццу) и дальше, - в Галлию, послышался ритмичный нарастающий гул. Стремительно пронеслась по обочине конная разведка сарматов в косматых звериных шкурах, накинутых поверх доспехов, с летящими по ветру, выбившимися из-под шлемов светлыми волосами. Колыхалось на ветру тяжёлое полотнище огромного знамени с вышитым драгоценными камнями крестом, - знаменитый походный стяг-Лабарум кесаря Константина. Здоровенные солдаты в начищенных доспехах несли на длинных древках серебряных орлов - знаки легионов.

Немногочисленная, сбитая в стройные колонны армия Константина, победив в гражданской войне противника, вступала в окрестности Рима.

Здесь были уверены, что настают последние времена. Говорили, что уничтожат всех римлян - ведь легионы Константина состояли из варваров - конных сарматов, свирепых германцев, вспыльчивых галлов. Рассказывали, что накануне решающей битвы кровавой гражданской войны язычнику Константину приснился сон: небеса даруют ему победу, если он пойдёт на битву под знаменем с крестом. Варвары-легионеры его армии в большинстве своём тоже были христианами, а крещены - проповедниками из Готии и Скифии.

Но опасения римлян по поводу нового кесаря и его варварской армии оказались напрасными. Легионы мирно расположились на постой в казармах, на улицы выслали патрулей, быстро унявших вспыхнувшие было грабежи и восстановивших в городе порядок. За поставки войску расплачивались сполна только что отчеканенными медными монетами. Несколько менял, попробовавших сбить курс новых денег или вообще отказавшихся принимать их в обменных лавках, тут же схватили и после короткого суда, при стечении народа, публично обезглавили прямо на Форуме.

На второй вечер пребывания в Риме Константин собрал расширенный военный совет. Лишь личная преданность ему, Константину, и христианская вера связывали этих неукротимых воинов в единую, непобедимую армию.

- Нравится ли вам столица империи, город святого престола? - спросил Константин.

- Нет! - ответили легионеры.

- Мне тоже, - сказал кесарь. - Сегодня я решил заложить новую столицу империи, духовный центр истинного христианства, Второй Рим, в греческом городе Византий, у пролива Босфор.

- Но, Кесарь, Рим - идеальная база для армии. Все дороги ведут в Рим, - возразил кто-то. Константин задумчиво улыбнулся и процитировал Евангелие от Луки: "Иисус... возведён был Духом в пустыню, для искушения от диавола... и говорит Ему: Всё это дам Тебе, если пав, поклонишься мне. Тогда Иисус говорит ему: отойди от Меня, сатана, ибо написано: Господу Богу твоему поклоняйся и Ему одному служи." (Мф. 4, 1-10).

Александр Михайлович СКОРУПСКИЙ